Б.Ахмадулина
 Когда мы жили сворой полудикой,
Не ведая, что в жизни есть Парнас,
Она уже тогда была великой,
Единственной, немыслимой при нас.
Се - девочка с умудренностью старца,
Не скованная тяжестью извне,
Задолго до гагаринского старта
Надменно воспарила в вышине.
Но не гордыня пополам с витийством
Вспоили той надменности росток,
А общий всем мятежницам российским
Ахматовско-цветаевский исток.
А что ещё ей, бедной, оставалось.
Взращённой в горних безднах бытия,
Когда над ней таинственно смыкалась
Фатальная единственность ея?
Теснясь в тисках советского уклада,
Смирялись мы с убожеством его,
Приемля быт с тупым покорством стада.
Но ей-то, ей-то было каково,
Ей - беззащитной и почти бесплотной,
Заведомой заложнице небес,
В толпе мещан, гнездящихся дремотно
Под сапогом ЦК КПСС?
Отринув быт, как мелкую подробность,
Иная цель пером её вела:
«Блеск бытия смирить, изжить дотла
И выгадать его бессмертный отблеск».
Застигнуты в моменты изменений,
Предметы раскрывались перед ней
Как яркие, блистательные тени
Возвышенных платоновских идей.
И мир в переплетеньях заоконных
Врывался к нам в лучах её свечи
Сквозь буйство ахмадулинских черёмух,
Галактиками, виснущих в ночи.
И страстью первозданного накала
Страстишки наши мелкие сметя,
Сирень её бессмертная пылала.
Сама себя стесняясь как дитя...
Когда б не подвиг сей её смиренный.
То как ещё могли бы мы судить
О красоте той подлинной вселенной,
В которой мы имеем место быть?
Вот почему, спеша на праздник жизни,
Где правит бал мирская суета.
Нам, право, вспомнить было бы не лишне,
Что слово «БЕЛЛА» значит «КРАСОТА».
И потому, склоняясь оробело
Перед её свеченьем неземным,
Молю благих свершить благое дело
И сделать так - в угоду им самим,
Чтобы всегда свеча её горела
И нас могла, как прежде, Донна Белла
Впредь одарять присутствием своим!
|
