Э.Артемьев
 Моцартианство нынче, право, не в чести,
Рёв децибелл разносит в прах Иерихоны...
Уймись, Эвтерпа, нам с тобой не по пути.
Прощай, гармония! Замрите, обертоны.
Как воплощённая экспансия хамья,
Распространившись до космических пределов,
Жирует хищная крысиная семья
Из предприимчивых дельцов-музыкоделов.
Безостановочно плодя свои хиты,
В толк не возьмёт их ненасытная орава
То, что служенье муз не терпит суеты
И что прекрасное должно быть величаво.
Всё нынче спуталась в бессмысленный клубок.
Кого, скажите, в наше время сотрясает
Священный трепет от того, что Моцарт - бог,
Хотя и сам ещё он этого не знает?
И что сказать, когда над пропастью во ржи,
Спасая души от торгашеской напасти,
Как перифраз моцартианства в царстве лжи,
Вдруг возникает настоящий новый Мастер?
Не потому ль, согласно высшему суду,
Что неподвластен никаким земным стандартам,
В тридцать седьмом - расстрельном, памятном году
Родился мальчик, наречённый Эдуардом?
И никаких тебе оркестров и петард...
За неимением графы: «Служенье музам»
Вписали в метрики: «АРТЕМЬЕВ. ЭДУАРД».
Как говорится, просто, скромно и со вкусом.
Когда и где, как бы предчувствуя рассвет,
Хотя его ещё ничто не предвещает,
Он ощутил в себе вибрацию планет,
Что небом избранных от прочих отличает?
В нем ожила, как потаённая струна,
Моцартианства всеобъемлющая нега,
Где всё, что нужно - это только тишина,
Чтоб ничего не помешало слушать Небо...
В судьбе Артемьева всё будет точно в срок.
С младых ногтей он хорошо себе усвоил,
Как Николай Кузанский некогда изрёк,
Что эту Землю Бог из Музыки построил.
Теперь ничто ему - ни голод, ни война,
В пространство Моцарта войти не помешает,
Где ре-минорная «ФАНТАЗИЯ» одна
Всю скорбь и радость бытия в себя вмещает.
И, значит, снова всё случится в должный час,
Когда взойдет над головой его планета.
Судьба Артемьева не требует прикрас,
Как свет звезды, что есть сама источник света.
Суть композиторства - гармония с собой,
Преображённая посредством звукоряда,
Где всё, что нужно - просто долг исполнить свой
Старинным методом трудяги-шелкопряда.
Кому и впрямь от Бога многое дано,
Тот о себе и заявляет очень рано.
Так Эдуард, увлёкшись музыкой в кино,
Открыл иное измерение экрана.
Как и всегда, как это было до сих пор,
Он, посягнул на ряд незыблемых канонов,
Введя смягчающий классический минор
В крутой поток раскрепощённых электронов!
Срастив с компьютером живые звуки дня.
И подчинив себе протоны и мезоны,
Он сотворил из тишины небытия
Хорал Соляриса и зов запретной Зоны...
Он - завсегдатай фантастических миров,
Где каждый вымысел по-своему реален,
Он знает точно, как никто из мастеров,
Что мысль - вещественна, что звук - материален.
И потому пора напомнить, наконец,
Что в соответствии с системой Зодиака
Артемьев - истинный, доподлинный Стрелец,
Стихия солнечного Огненного знака.
Небесный Лучник, воплотивший дух Огня,
Философ-скептик, уповающий на чудо,
Он вечно бьётся над загадкой бытия,
Стреляя в цель, что лишь ему видна покуда.
Вот уж поистине особый Божий дар,
Присущий разве что поэтам да артистам -
Вольнолюбивый, необузданный кентавр
В нём совместился с мудрецом-идеалистом!
Не тратя даром созидательный азарт,
Всегда вдали от суесловной глупой моды,
Он создаёт свой музыкальный авангард -
Медитативные симфонии и оды.
Он предлагает нам иной, глубинный взгляд
На революцию, на мир в любви и в горе,
Он приглашает нас войти в цветущий сад
Для медитации у Врат в «Миры сатори»...
Как по истории бредущий пилигрим,
Времён мозаику слагая без упрёка,
Он, проходя сквозь череду кромешных зим,
К нам Добрым Вестником является до срока...
И, может быть, как самый главный свой урок,
Дав нам надежду обрести опору в сущем,
Он Достоевского представил в стиле рок,
Предвосхищая связи Прошлого с Грядущим.
Не за горами, стало быть, и новый старт,
Где ждут нас новые вселенские полёты...
Таков уж, видимо, Артемьев Эдуард,
Что он всегда найдёт причину для работы.
И значит, Лучник, суть которого - Огонь,
Вновь тетиву свою звенящую натянет.
Пусть шебуршится под ногами шелупонь,
Рождённой ползать, ей и этого достанет.
А что касается Искусства Для Людей,
То и теперь, ключом к созвучиям владея,
Есть те, кому духовно близок Амадей
И кто продолжить может дело Амадея.
И всё же, всё же... Муза Музыки, прости!
По меркам нашего взбесившегося мира
Моцартианство нынче, право, не в чести.
А дальше что? А дальше всё, как у Шекспира.
Чья в том заслуга - или, может быть вина?
И отвечает Гамлет: «ДАЛЬШЕ - ТИШИНА».
|
